На корабле утро - Страница 104

104

Циклопы бойко закивали. Слишком бойко – чувствовалось, обстановка действует даже на их закаленную психику.

Спросив совета у старой клонской карты-пятидесятиметровки, которая имелась в моем планшете, я повел свою тройку отважных. Повел отнюдь не кратчайшим маршрутом, что выходил на голую площадку, откуда я уже имел счастье бросить взор на шахту «Доры», а вбок, по широкой расселине, засыпанной крупным желто-серым гравием.

Как мы ни спешили, а все равно оказались на высотке, окруженной каменными перьями, как крепостная башня зубцами, только в четверть седьмого.

С расстановкой лазерных целеуказателей мы провозились еще почти полные десять минут. И за считанные секунды до рокового рубежа 6.25 я с облегчением выпалил в эфир:

– Здесь Степашин. Целеуказатели в лузах. Группе не предпринимать ничего без моего приказа!

Мы активировали целеуказатели и собрались было кубарем скатиться по колючей осыпи вниз… но хрен там!

Вершина каменного пера по правую руку от меня с треском разлетелась на миллион осколков.

Впереди, по правому скату склона, блеснула череда вспышек.

«Побежите вниз – всех поджарю!» – вот что значило это послание от анонимного паладина ягну. Он, пока еще невидимый за скалами, по-видимому, прекрасно видел нас.

Мы бросились обратно, под защиту каменных перьев.

На бегу я нажал кнопку дистанционного управления, активируя целеуказатели.

Особого смысла соблюдать строгое радиомолчание я больше не видел.

Поэтому передал на всю роту:

– Степашин!.. Атакован!.. Предположительно паладином!..

Раздался зловещий свист. И, едва не цепляя синим брюхом верхушки скал, над нами прополз паладин.

Именно прополз, не пролетел. Эти аппараты обладают широчайшим динамическим диапазоном и при желании могут вести себя по-вертолетному.

Паладин искал нас. Вопрос стоял так: ударить по нему прямо сейчас, почти в упор, из всех стволов, или понадеяться на русский авось и ждать, что хамелеоновый режим наших скафандров позволит нам остаться незамеченными?

Я уже приготовился выпалить команду «огонь!», когда паладин резко увеличил скорость и понесся прочь, привлеченный какими-то далекими событиями.

От облегчения хотелось пустить слезу.

Но вместо этого я заорал в микрофон, адресуясь лейтенанту Пешину:

– Пешин, твою дивизию! Где ракетный удар?!

Пешин не отвечал.

– Здесь Степашин. Всем, кто меня слышит. Кто сможет связаться с Пешиным, скажите ему, чтобы немедленно начинал работать «Шелестами».

Ответа я так и не дождался, но ракеты появились.

И это было лучшим ответом.

Ракеты-лидеры, играющие роль тактических разведчиков, зависли над «Дорой» на парашютах и, оценив обстановку с молниеносной скоростью, передали на борт обычных, ударных ракет точные координаты целей.

Впрочем, передали на самом деле или нет, я не знал. Рывком развернулись три турели ягну. Несколько хлестких щелчков – и ракеты-лидеры распались на фотоны и нейтрино.

Однако наши лазерные целеуказатели пока что никто не обстрелял. Они стояли – маленькие, аккуратные коробочки на треножниках-штативах – и подло, исподтишка указывали лазерными мизинчиками нашим ракетам. Туда, мол, летите, туда.

И вдруг разом одиннадцать огненных стрел рванули в зенит прямо над нашими головами.

Это «Шелесты» выполнили энергичную противозенитную горку.

В апогее их траектории круто переломились и ракеты, включив боевые ускорители последней ступени, десятикратно обогнав звук собственных двигателей, коршунами спикировали на зенитки, которыми был обсажен вал.

Исполинские установки ПКО прошивались ракетами насквозь, от бугристого темени акулы-молота до самой земли.

Я ожидал оглушительных взрывов, ревущего града обломков, но избиение ПКО ягну больше походило на смертельные удары аса-фехтовальщика, вооруженного рапирой. Выпад, беззвучный укол в сердце, смерть…

Больше всего шума произвели как раз уцелевшие установки ПКО, которые принялись неприцельно кромсать потоками позитронов воздушное пространство над собою. Вихри раскаленного воздуха помчались над кряжем, расшвыривая валуны, ломая псевдокораллы, вздымая тучи пыли.

Один из позитронных лучей подрубил основание нашего утеса, и мы, оседлав каменную лавину, устремились в тартарары.

Только бы не подвели «Богатыри»!

Можно было, конечно, рискнуть и, включив ранцы, величаво воспарить над всем этим катаклизмом… Но нет. Слишком уж лакомой приманкой для ягну станем мы в воздухе. И турели ПКО тут же отыграются на нас, мстя за своих погибших собратьев.

В рокочущем каменном потоке и клубах пыли, густых, как кисель, я потерял из виду всю свою троицу.

Еще некоторое время после того, как лавина, упершись в основание вала вокруг «Доры», остановилась, я судил о происходящем во внешнем мире только на слух.

Если же верить слуху, обещания Окунева сбывались точно по графику.

Низвергнувшись с орбиты, ракеты «Шпиль» с кассетными боевыми частями добивали ПКО ягну.

Вторым эшелоном, с интервалом секунд этак в десять, явились ракеты «Шпиль» в ударном исполнении.

Шум от них был такой, будто лежишь под поездом-монорельсом, который проносится, едва не цепляя брюхом твой нос, со скоростью хорошего флуггера.

Поскольку ожидаемо соразмерных взрывов не было, стало ясно, что ударные «Шпили» благополучно вписались в створ шахты и понеслись к астрофагу «Дора», засевшему на глубине.

Удивляться нечему: входная дырища у шахты была больше двух километров и промахнуться мимо нее не сумели бы даже самые допотопные клонские агрегаты.

104