На корабле утро - Страница 109

К оглавлению

109

Видимость упала настолько, что, стоя на рубке нашего скафа, я не видел своего понтона с «Тарпаном» – только буксировочный трос, плавно растворяющийся в тумане.

Я приободрился. Хотя никакой природный туман не может защитить от вражеских сенсоров, отсутствие прямой оптической видимости всегда дарит нашему брату-осназовцу чувство защищенности.

Мои бойцы вытравили из белой фата-морганы буксировочный трос. Проступили разнокалиберные железки понтона и узкая бронированная грудь «Тарпана».

Проявив чудеса эквилибристики, механик-водитель прошел по макушкам валунов на отмели и, перепрыгнув на понтон, забрался в бронемашину.

Вместе с ним на понтон, оскальзываясь и чертыхаясь, взошли трое циклопов. Они быстро расправились с тросами, которыми машина была принайтована к понтону, и залезли в «Тарпан» вслед за мехводом.

Вкрадчиво зажужжала электротрансмиссия. Башенка зенитного модуля крутнулась влево-вправо, словно разминая затекшую шею.

«Тарпан» сдал назад – «как бы не свалился», мелькнула шальная мысль, – подался вперед, снова назад на повышенных оборотах и… рванул, словно одержимый тысячей клонских дэвов! На разгоне он преодолел желтые валуны, вспорхнул на прибрежную дюну, заложил элегантный вираж и встал как вкопанный бортом к нам.

Бондарович вызвал меня к себе, на свой скаф – он и группа Водопьянова идти с нами в рейд к «Берте» не планировали. Их мишенью был «Антон».

Бойцы Водопьянова должны были помочь нам с перегрузкой силумитовых зарядов на «Тарпаны». Не потеряй мы один скаф, этих зарядов было бы больше на пять тонн. А калифорниевых боеголовок – на две штуки. Было категорически неясно, хватит ли оставшихся зарядов на то, чтобы разобраться и с «Антоном», и с «Бертой»…

Этот вопрос я и задал Бондаровичу вместо «здрасьте».

– Не бери дурного в голову, капитан. Мы всё с запасом посчитали, – охрипшим голосом сказал кап-три. – У нас же не Центральноафриканская Директория, у нас два плюс два равно семь!

– Уже легче.

– Времени в обрез, поэтому слушай внимательно и сразу приступай к исполнению. Маршруты выдвижения – основной и запасной – я сейчас закачаю тебе в скафандр. То же касается и условных сигналов, порядка взаимодействия, маршрута отхода. На словах скажу главное: наши поднимут большой шум, чтобы отвлечь внимание ягну. При этом очень важно, чтобы появление наших флуггеров и удары последних ракет с борта рейдеров были как можно четче увязаны по времени с вашим выходом к расселине. Соответственно постарайся не давать сигнала «Анадырь», пока не выйдешь на предварительный рубеж, он у тебя на карте отмечен.

– Понял. Учту.

– И второе. Снимать нас с планеты будут. Должны снимать. Но сам понимаешь, повернуться может по-всякому… Поэтому бывай здоров, капитан. Ты мне еще на «Каваде» понравился.

– Вы мне тоже, товарищ капитан…

– Ну все. Хватит сериал тут разводить. Можешь идти.

Глава 7
Полный «Петергоф»

23 августа 2622 г.

Континент Бахрим

Планета Алборз, система Макран


Хорош бронескафандр «Богатырь»! Но насколько лучше просторное, светлое боевое отделение «Тарпана»!

Сидя в кресле наводчика-оператора, я потягивал горячее какао и чувствовал себя без двух минут командармом. Многочисленные экраны, транслирующие картину безвидной местности с наложенной на нее тактической обстановкой, создавали иллюзию всезнания. А три рельефные рукояти управления оружием дополняли ее иллюзией всемогущества…

Как и заведено у приличных людей на марше, мой командирский «Тарпан» занимал самый центр колонны. Стало быть, передо мной шел один бронеавтомобиль, а за мной – еще один…

Интервал мы держали неприлично малый – двадцать метров. Между прочим, туман так загустел и, я бы даже сказал, почернел, что даже на таком расстоянии в оптике корма идущей впереди машины не угадывалась.

Перекачав на борт своего «Тарпана» данные, полученные от Бондаровича, я рассматривал на тактическом экране наш грядущий путь – вот узлы маршрута, а здесь предварительный рубеж… На картинке все так просто!

В десантном отделении балагурили циклопы. Судя по обрывкам разговоров, именинником был Свиньин, которого распирало от гордости – ведь он впервые в жизни рулил скафом.

– …А на сонаре – подводная скала. И я вижу: Бондарович прямо на нее прет! Я ему кричу: «Кап-три, правее давай»! И он в миллиметре с ней расходится. Прикиньте, в миллиметре!

– Ну да. Без тебя разбился бы на хрен, – скептически отозвался Намылин.

– Вот ты ржешь, лохобоище, а сам попробовал бы порулить этой клонской дурой! Написано не по-нашему, управление все через жопу, как всегда в клонской технике… Да я когда в кружке «Юный моделист» свою первую подлодку собрал, мне десять лет тогда было, так она и то маневренней была…

– Да-да, в детстве оно все лучше было – и конфеты слаще, и у женщин сиськи больше… Но ты все равно герой, Свиньин, кто же спорит… Проставлюсь, обещаю!

Местность была, как я уже говорил, неказистой. Пожалуй, ни один художник-пейзажист не выбрал бы этот ландшафт – мышастого цвета песок да охряно-желтые, гладкие валуны – в качестве источника вдохновения. А вот рельеф кое-какой имелся. Мы пробирались через дальние отроги Кряжа Голодных Дэвов. Но если в районе «Доры» кряж представлял собой скалистый хаос, то здесь, на подступах к «Берте», он был сильно разрушен выветриванием и занесен песками.

Что-то подобное можно видеть на Синайском полуострове, если, конечно, судьба когда-либо заносила вас в этот не райский уголок. Те же каменистые возвышенности, похожие на вываленные из великанского ведра груды комковатой грязи. Те же песчаные наносы, забирающиеся вдоль склонов на десятки метров вверх… И именно благодаря этим длинным, пологим песчаным пандусам, которые мягко подводили к каждой седловине между двумя соседними горками, «Тарпаны» могли худо-бедно приближать нас к цели.

109