На корабле утро - Страница 39

Маджид и командир «Сардара» слушали разведупровца очень внимательно. Чувствовалось, что каждое его слово для них откровение. Я даже начал гордиться родными органами – показали себя!

– Вы слышали, что сказал наш русский друг? – спросил Маджид у командира «Сардара». – Этим и руководствуйтесь!

– Вас понял, ашвант Маджид!

И завертелось.

Как известно, настоящий, серьезный бой поддается управлению, или по крайней мере кажется поддающимся управлению, лишь до известного момента. А то, что начинается потом, уже не называется «боем», это вообще никак не называется, поскольку распадается на ряд фрагментов, схваток, каждая из которых не похожа на другие, и для этих фрагментов нет, так сказать, общего знаменателя.

В нашем случае Рубикон был перейден в тот миг, когда стая паладинов напоролась на плотный зенитно-ракетный огонь фрегатов.

Одновременно с этим паладины получили с двух направлений ракетные залпы клонских истребителей.

Спустя какие-то две секунды «Кавад» перешел на беглый огонь.

Отдача орудий главного калибра неумолимо заваливала линкор на правый борт, реактивные откатники бросали его обратно. Астрофаг полностью затянуло тучами поднятой с поверхности Араса пыли, но это не помешало ему перестрелять наши разведзонды один за другим и исчезнуть с наших мониторов.

Когда я искал глазами терминал с синтезированным изображением вражеского корабля, отчаянный крик прорезал деловитое человеческое жужжание рубки.

– Новые цели на кормовых углах! Дистанция семь мегаметров! Это не паладины! Что-то более крупное!

Кричал старший оператор ПКО, здоровенный широкоплечий детина, по виду совсем несклонный к панике.

Офицер Разведупра среагировал мгновенно. Он бросил на Маджида извиняющийся взгляд, мол, не обессудь, время поджимает, и скомандовал:

– Слушать всем! Говорит капитан третьего ранга Бондарович! Временно беру командование кораблем на себя! Прошу исполнять все мои приказания беспрекословно. От этого сейчас зависит судьба линкора и наши жизни!

– Полностью одобряю! – громко сказал Маджид и уступил капитану Бондаровичу свое место.

Тот, вежливо кивнув капитану, уселся. И вновь зазвучал его бархатный бас:

– Новые цели – так называемые корветы. Каждый корвет вооружен позитронным лазером, который в импульсе дает энергию, сравнимую с солнечным протуберанцем. Равномерное защитное поле стандартной напряженности способно парировать подобный корпускулярный поток семь—десять секунд. Приказываю: задробить стрельбу главного калибра. Выполнить боевой разворот на атакующего противника. Мощность дейнекс-камеры уменьшить до десяти процентов…

Поскольку клоны исполняли указания Бондаровича с нечеловеческой быстротой (жить хотелось, и еще как!), искусственная тяжесть на корабле сразу же уменьшилась до одной десятой g.

Я понимал, что Бондаровичу виднее, ведь он из Разведупра. Но вот его распоряжения насчет дейнекс-камеры я совсем не понимал. Зачем это? Что за странный ход?

Кап-три меж тем раздухарился.

– Начать маневр боевого уклонения! Тип маневра: плоская змейка в горизонтальной плоскости, амплитуда – шесть. В вертикальной плоскости – плоская горка, превышение – три. В маневр требую ввести случайные вариации. Комендорам подготовиться к перенесению огня по ближайшему корвету. Тип снаряда – осколочный. Подрыв – на дистанции триста метров от цели…

Вот эти приказания я понимал.

Заказанные Бондаровичем маневры запускали линкор по замысловатой кривой, что должно было предельно усложнить наводку позитронных лазеров ягну. Что касается стрельбы осколочными, тоже никаких вопросов. Корветы – цели слабозащищенные. Их проще будет поразить потоком стальных градин, чем добиться прямого попадания снарядом, пусть даже и корректируемым.

Но это было еще не все.

– Отключить кормовые щиты! – скомандовал Бондарович. – Отключить щиты поясов «В» и «Б»! Мощность на поясе «А» – пятьдесят процентов. Мощность носовых – максимум! Маджид, – обратился он к замершему на отдалении капитану «Кавада», – скажите, пожалуйста, сколько протянут ваши носовые щиты в критическом режиме?

Маджид тут же оказался рядом. Он был рад возможности быть полезным!

– По инструкции – двенадцать минут. Но один из эмиттеров там барахлил еще в мае. Словом, семь минут – самое большее.

– Чудесненько, – вздохнул Бондарович. – Знал бы раньше, приказал бы развернуть линкор кормой вперед… Ну да теперь уже поздно…

Подтверждая правоту Бондаровича, корветы ягну дали первый залп – об этом сообщили операторы систем слежения, которые, как это ни странно звучит, наблюдали его визуально.

По их данным, ближайший поток позитронов пронесся в полукилометре от левого борта линкора, остальные прошли еще дальше.

– Мазилы, – злорадно ухмыльнулся Бондарович. – Приказываю открыть огонь главным калибром!

Все, находящиеся на мостике, включая меня, отчего-то заулыбались. Это мистическая вещь – главный калибр. Огонь главным калибром вселяет в сердца звездолетчиков – не важно, наших или клонских – какую-то невыразимую словами уверенность в том, что победа – она наша, уже почти в кармане.

– Да, кстати, Маджид… – свойским, не командирским каким-то тоном добавил Бондарович, – уберите людей с верхних мостиков и, если есть возможность, лишний техперсонал из кормовых отсеков.

Насколько гуманным был этот совет, стало ясно уже через две минуты. Позитронный лазер ударил в центральную верхнюю надстройку. Ее должен был прикрывать пояс защитного поля литер «Б». Но он был отключен (понятно почему: за счет этого Бондарович высвободил резерв энергии для переброски на носовые щиты!) и тысячи тонн многослойной брони, пластика, коммуникаций, выгородок, электроники и неизменных фравахаров испарились в аннигиляционном вихре за доли мгновения.